Принц для особых поручений - Страница 3

Внизу, по мере необходимости, устраивались заседания Совета. Случалось это не так уж часто, зато каждый четверг здесь играли в бинго.

Нынешнее заседание созвали по особенному случаю. Процедуру вел старый Твигхэм, тощий седой пчеловод. Его всегда избирали в Совет, и остальные члены подчинялись ему как самому старому жителю деревни. Другие участники были наиболее преуспевающими деревенскими торговцами, и мало кто мог позволить себе тратить время на присутствие в комитетах. Члены Совета расположились по одну сторону длинного узкого стола. По другую, ровно посередине, занял место Твигхэм. Слева от него, откинув длинные волосы за спину, с очень решительным видом восседала Кэролайн, свежеотмытая и в чистом платье (единственном сменном). Если не считать комариных укусов, выглядела она великолепно.

Справа от Твигхэма сидела Эмили. Она приходилась дочерью Аманде, недавно почившей волшебнице. Хорошенькая, миниатюрная и на год младше Кэролайн. Вид у нее был несчастный.

— Некрасивый, — повторила Кэролайн.

— Да что тебя не устраивает в принце Хэле? — простонала Эмили. — По-моему, он славный.

— Славный не значит красивый. Смысл заключался в том, чтобы выйти за красивого принца.

— По-моему, с внешностью у него все в порядке.

— Он коротышка. Быть красивым — значит быть высоким. «Высокий» и «красивый» практически синонимы.

Эмили бросила взгляд за окно. Принц ждал во дворе ратуши, за пределами слышимости. Он беседовал со стайкой любопытных девиц, и их прибывало с каждой минутой.

— Не такой уж он коротышка. Почти среднего роста.

— Ниже среднего не значит высокий. Кожа да кости, к тому же у него прыщики.

— Многие подростки худенькие. А некоторое количество прыщиков есть у всех.

— Это не та худоба. У него вообще нет мускулов. И подбородок стесан. И уши торчат.

— Да ладно! Подбородок стесан совсем чуть-чуть. Заставь его отрастить бороду, если тебя это так волнует. А чтобы прикрыть уши, можно отпустить длинные волосы. Парни с длинными волосами, безусловно, сексапильны.

— И посмотри на его нос.

— Нос просто… нос у него… многие подростки худенькие!

В этот момент их перебил советник Дарли:

— Эмили, ты закрываешь глаза на очевидные факты. Если юноша красив, то он красив даже без бороды или длинных волос. Да, уверен, мы все признаём, что понятие красоты до некоторой степени зависит от личных вкусов каждого. — В юности Дарли мнил себя ловеласом и теперь, вырастив двоих сыновей весьма привлекательной внешности, чувствовал себя в достаточной мере специалистом, чтобы рассуждать на эту тему. — Но я также уверен, что мы согласимся: почтенный гость не привлекал бы такого внимания юных дам, не будь он принцем. Окажись он простым парнем… ну, я бы тогда сказал, что его внешность можно было бы описать словом, в чем-то схожим с… гм…

— Невзрачный, — подсказала советница Тэйлор.

— Да. Именно. К тому же возникает вопрос о наследовании.

— Что?

— Принц Хэл не является наследником первой очереди. Он третий сын, и трона ему не видать.

— А это-то здесь при чем? — удивилась Эмили. — Условие было — выйти за принца. О правах на престол вообще речи не шло.

— Нет, шло, — уперлась Кэролайн.

— Кэролайн права, — подтвердила Тэйлор. — Твоя матушка постоянно твердила об этом, Эмили. Она потратила немало времени, намекая на привлекательную внешность Хэла и его право наследовать трон.

Советница Тэйлор была вдова. Две ее собственные дочери почти неделю ухлопали на целование лягушек. Советница и сама как-то ночью улизнула на болото и чмокнула парочку. Признаваться в этом она, естественно, не собиралась.

Когда Эмили вызвали на заседание городского Совета, она упаковывала вещи к отъезду. Ей предстояло провести два года в ученицах у настоящего волшебника, и беспричинная, по ее мнению, задержка только усилила нетерпение.

— Может, это и подразумевалось, допускаю, — набросилась она на советницу. — Но на самом деле мама никогда не говорила, что принц окажется наследником престола. Исходя из этого, можно предположить, что она и о его внешности не распространялась. Может, маме он казался красавчиком. Может, она говорила в переносном смысле. Разве можно считать это договором?

— Безусловно, можно, — заявил советник Данбери, исполнявший роль прокурора. — Я уже доложил Совету, что, на мой взгляд, слова Аманды следует рассматривать как устный контракт. Уверен, она не допускала, что кто-то сумеет отыскать в целом болоте одну-единственную заколдованную лягушку, а значит, ей не придется подкреплять свои обещания делом. Факт есть факт. Твоя мать была могущественной и уважаемой волшебницей, но она не выше закона.

— Ага, конечно, — хмыкнула Эмили. — Теперь, когда она умерла, вы можете поливать ее как хотите. Будь она жива, вы бы так не говорили.

— Не сомневаюсь, она бы нас всех превратила в лягушек. Тем не менее, дабы мы могли считать условия контракта выполненными, должен присутствовать момент взаимного вознаграждения — то есть каждой стороне надлежит внести нечто ценное. Кэролайн уже вложила свой труд — продолжительную, тяжелую, неприятную работу — и заслужила нечто ценное в ответ.

— Но она же выйдет за принца! Что с того, если он немного невзрачный?..

— Ладно-ладно, — проворчал Твигхэм. — Не будем проявлять неуважение к молодому человеку. В конце концов, он особа королевской крови.

— Вот и я говорю. — Эмили обернулась к Кэролайн: — Многим ли из нас, простых людей, выпадает шанс выйти вообще хоть за какого-нибудь принца? Тебе следовало бы рассматривать свой стакан как наполовину полный, а не наполовину пустой.